Иоанна Хмелевская - Убойная марка [Роковые марки]

Соседи рассказали, что он вообще много ездит, а жена… может, по магазинам пошла? Именно к нему относилось известие о пересечении границы.

Воспользовавшись случаем, я ознакомилась со всем чудовищно длинным списком одиноких мужчин, проживавших в гостиницах городка Болеславец в определённый период времени.

Нашла несколько знакомых: пан Пётр Гулемский и пан Ксаверий Зубило. Я не уделила им должного внимания.

Полиция таки проявила прыть, успела завернуть с границы упомянутого выше Заграйчака.

Когда несчастного доставили в полицию, злого, как сто тысяч чертей, я была ещё там. Уж лучше не говорить, к каким я фортелям прибегала, чтобы задержаться в этом казённом учреждении.

Прибывший категорически заявил, что у него нет ни одного знакомого на территории богоспасаемого городка Болеславца, и он со скрежетом зубовным вынужден был дождаться устроенной ему очной ставки, что заняло порядочно времени, и оказался чужим, никому из подозреваемых и свидетелей не знакомым. И к тому же совсем не веснушчатый, это я лично отметила.

А за две недели избавиться от веснушек никак нельзя, лучшие мировые косметические фирмы не смогут совершить такого чуда. Все дамы и все молодые люди в один голос заявили: это не он.

Не Куба. А представленного им тут мужчину видят первый раз в жизни. Так что тот уехал беспрепятственно, ещё более раздражённый и злой, уверяя, что теперь накрылось дело всей его жизни. И он будет жаловаться! Как на кого? Вот на этих, которых пришлось ждать, — Антося, Марленку, других он не запомнил, а главное, полицию. Хватают честного человека и сломя голову везут в полицию. Да у него по дороге несколько раз было плохо с сердцем, мало ли что могло с ним случиться…

Меня задержанный не упомянул, хотя мне его тоже показали. Должно быть, из-за общего переполоха.

Я уехала на следующий день и тоже очень раздражённая. Не только не забрала из полицейского хранилища желанный блочек, но и ещё собственный им подкинула. Ну да ладно! Зато узнала, что в Болеславце ночевало двое знакомых, один нумизмат и Кубусь Зубило. И что из этого? Люди, пересекая границу с Германией в Згожельце, как правило, ночевать остаются в Болеславце, так всего удобнее. И ради этих сомнительных достижений я выдержала всю кошмарную вроцлавскую автостраду!

Может быть, от злости, а скорей всего, от ничтожности достигнутого такой дорогой ценой я решила заняться активной деятельностью.

И тут почему-то на первый план вылез пан Петшак. Возможно, из-за того, что запутал нас всех с брактеатом Яксы. Мне налгал, холера! Украл этот брактеат у Фялковского, что ли? И не хотел признаваться, надеясь, что постепенно все о нем забудут? А сейчас, интересно, признается, хотя ещё никто о брактеате не вспомнил? Вот поеду к нему, вцеплюсь всеми когтями и зубами и не отстану до тех пор, пока он не признается мне, что же такое было с монетой на самом деле!

И плевать на то, что я решила измениться к лучшему. Немного погодя изменюсь, а сейчас без всякого такта прижму его к стенке, как глины прижимали своих подозреваемых.

Когда я добралась домой, уже вечерело.

Стремление действовать лишь укрепилось во мне. Поскольку под рукой ничего лучшего не было, решила заняться брактеатом.

Януш ждал меня с новостями.

— Хорошо, что нет Гражинки, — проговорил он в тревоге. — Этот её Патрик теперь уже ни у кого не вызывает сомнений, можно сказать, среди подозреваемых выбился в лидеры. К тому же он скомпрометировал полицию, а этого у нас не любят.

— Какое совпадение! Знаешь, в полиции и меня не любят. О, мортадела, моя любимая колбаса. Это та ещё, старая, или ты покупал свежую?

— Это свежая, старую я выбросил кошкам во двор. Боялся, что ты её съешь.

Я обиделась.

— Что-то же мне надо есть. И вовсе она не была такой уж старой. Вполне съедобная колбаса. А как хороша с хреном… О, хрен кончается. Надо не забыть, и ты помни. Так что там Патрик отмочил? Хочешь бутерброд?

— Хочу, конечно, а лучше сразу два. Оказывается, он обвёл вокруг пальца все руководящие органы.

Я приготовила себе любимое лакомство: толстый ломоть мортаделы с хреном, майонезом и огурцом, без хлеба. Янушу — то же самое, только с хлебом. Усаживаясь за кухонный стол, он ещё успел поставить чайник.

— До самого последнего времени он оставался в Болеславце, о чем никто не знал, — жуя, начал докладывать Януш, не дожидаясь моих расспросов. — А они искали его по всей стране совершенно напрасно. Он же после первой беседы с ними прописался в гостинице, занял комнату, поставил свою машину на гостиничный паркинг и исчез. Больше его в этой гостинице не видели.

— Так где же он жил? Может, это как-то удалось установить?

— Удалось. Он проживал в квартире некой Камиллы Вось, на улице Джималы.

Кусок мортаделы застрял у меня в горле.

— Вот бедная Гражинка обрадуется!

Януш поспешил меня успокоить:

— Да это не то, что ты думаешь. Пани Камилле под шестьдесят, ботаник, очень милая женщина, правда, хромает на левую ногу и сильно горбится. С Патриком познакомилась лет десять назад и относится к нему, как к сыну родному. Он, видите ли, в те годы немного ухаживал за её дочерью, у которой был очень нехороший муж, по мнению мамы, и она всячески приваживала нового зятя. В результате дочь умерла при родах, младенец родился мёртвым, прежний зять, отец младенца, напрочь позабыл о прежней тёще, которая осталась одна-одинёшенька на свете, так что Патрик стал для неё воплощением золотого прошлого.

— Так, может быть, Патрик и был мужем…

— Да нет же, муж был пьяницей и негодяем, Камилла его и тогда на дух не выносила, и теперь о нем вспоминать не любит.

— Так неродившийся ребёнок был ребёнком… не Патрика?

— Говорю же — того негодяя. А с матерью девушки вот такая возникла дружба и тянется уже несколько лет. Без его материальной помощи, а главное, моральной поддержки женщина бы погибла. Сколько там ей пенсии выплачивают? Гроши.

Вздохнув, Януш оглянулся на чайник, снял с сушилки стаканы и налил себе и мне чаю. Похоже, успел заварить как раз перед моим возвращением, об этом свидетельствовало качество чая. Я мысленно похвалила его, себя же мысленно ругнула за то, что похвалила только мысленно. Язва, ничего не скажешь.

— А этой дочери Камиллы здорово досталось. Муж избивал её и по пьянке, и даже трезвым. И все это на глазах матери. Девушка несколько раз убегала от мужа, в последний раз — в Болеславец, где и познакомилась с Патриком и тут же в него насмерть влюбилась. Конечно, по сравнению с её извергом это был сущий ангел, ни разу не ударил её, не оскорбил. Как-то раз Патрику пришлось отвезти девушку в Варшаву к матери, так он и познакомился с Камиллой, а дочь тут же подала на развод. В отсутствие Патрика появился муж и так избил жену, что начались преждевременные роды. В роддоме не удалось спасти ни матери, ни ребёнка. А муж исчез с горизонта. Навсегда.

Бедная Камилла привязалась к Патрику, как к родному сыну. Все эти годы он часто навещал женщину и подолгу живал в её квартире. Когда полиция расспрашивала её о Патрике, она была очень сдержанна в ответах. Камилла — женщина умная, но, вероятно, в глубине души считала, что Патрик расправился с негодяем — бывшим мужем её несчастной дочери и, возможно, поэтому им теперь интересуется полиция. Вот почему полиция немногое от неё узнала о Патрике.

— А как они вышли на эту Камиллу?

— Это тайна полиции. Наверное, опять помогли болтливые соседи.

— Ну а почему же он сам скрыл это? Хоть бы Гражинке сказал.

— Из-за Гражинки и скрыл. Дело в том, что у Камиллы есть ещё одна дочь, учится во Вроцлаве, и сдаётся мне, что она очень неравнодушна к Патрику, а Камилла таки не окончательно рассталась с мыслью заполучить его в зятья. Младшая дочка, как я сказал, учится и живёт во Вроцлаве, но приехать домой всегда старается так, чтобы попасть на Патрика.

— И Патрик поддерживает её надежды?

— Совсем наоборот, избегает девушки. Похоже, перипетии со старшей окончательно отбили у него все матримониальные намерения, связанные с этой семьёй.

— А почему ты мне раньше об этом не рассказал?

— Я сам только вчера узнал, — признался Януш.

— Жаль, я не знала, ведь только вчера там была. Уж я бы сумела выцедить из бабы по капельке все подробности. Бедная Гражинка хоть что-то узнала бы о парне. Нет уж, снова туда я не поеду!

— Тебя никто и не заставляет.

— А что он там делал, в этой квартире? Столько времени прошло после убийства, И вообще, эта Камилла хоть что-то говорит или упёрлась — и ни слова?

— Нет, почему же. Теперь, когда её уже разыскали, она говорит чистую правду. Только очень следит, чтобы ненароком не сказать о том, о чем её не спрашивают, не проявляет, так сказать, инициативы. Вообще, Камилла очень симпатичная женщина. Умная и интеллигентная, только немного нервная.